Иннокентий Анненский
Недвижно безмолвное море, По берегу чинно идут Знакомые лица, и в сборе Весь праздный, гуляющий люд. Проходит банкир бородатый, Гремит офицер палашом, Попарно снуют дипломаты С серьезным и кислым лицом. Как мумии, важны и прямы, В колясках своих дорогих Болтают нарядные дамы, Но речи не клеются их. «Вы будете завтра у Зины?..» — «Княгине мой низкий поклон…» — «Из Бадена пишут кузины, Что Бисмарк испортил сезон…» Блондинка с улыбкой небесной Лепечет, поднявши лорнет: «Как солнце заходит чудесно!» А солнца давно уже нет. Гуманное общество теша, Несется приятная весть: Пришла из Берлина депеша: Убитых не могут и счесть. Графиня супруга толкает: «Однако, мой друг, посмотри, Как весело Рейс выступает, Как грустен несчастный Флери». Не слышно веселого звука, И гордо на всем берегу Царит величавая скука, Столь чтимая в светском кругу. Темнеет. Роса набежала. Туманом оделся залив. Разъехались дамы сначала, Запас новостей истощив. Наружно смиренны и кротки, На промысел выгодный свой Отправились в город кокотки Беспечной и хищной гурьбой. И следом за ними, зевая, Дивя их своей пустотой, Ушла молодежь золотая Оканчивать день трудовой. Рассеялись всадников кучи, Коляски исчезли в пыли, На западе хмурые тучи Как полог свинцовый легли. Один я. - Опять надо мною Везде тишина и простор; В лесу, далеко, за водою, Как молния вспыхнул костер. Как рвется душа, изнывая, На яркое пламя костра! Кипит здесь беседа живая И будет кипеть до утра; От холода, скуки, ненастья Здесь, верно, надежный приют; Быть может, нежданное счастье Свило себе гнездышко тут. И сердце трепещет невольно… И знаю я: ехать пора, Но как-то расстаться мне больно С далеким мерцаньем костра. 10 августа 1870
