Николай Асеев
Ветка в стакане горячим следом прямо из комнат в поля вела, с громом и с градом, с пролитым летом, с песней ночною вокруг села. Запах заспорил с книгой и с другом, свежесть изрезала разум и дом; тщетно гремела улицы ругань - вечер был связан и в чащу ведом. Молния молча, в тучах мелькая, к окнам манила, к себе звала: «Миленький, выйди! Не высока я. Хочешь, ударюсь о край стола?! Миленький, вырвись из-под подушек, комнат и споров, строчек и ран, иначе - ветром будет задушен город за пойманный мой майоран! Иначе - трубам в небе коптиться, яблокам блекнуть в твоем саду. Разве не чуешь? Я же - жар-птица - в клетку стальную не попаду! Город закурен, грязен и горек, шелест безлиствен в лавках менял. Миленький, выбеги на пригорок, лестниц не круче! Лови меня!» Блеском стрельнула белее мела белого моря в небе волна!.. Город и говор - всё онемело, всё обольнула пламенней льна. Я изловчился: ремень на привод, пар из сирены... Сказка проста: в громе и в граде прянула криво, в пальцах шипит - перо от хвоста! 1922
